Первое время покуда я был знаком с Викой, я почитал её за самое совершенное создание противоположного пола, которое я только мог повстречать на своём жизненном пути. В ней меня привлекало всё: лёгкий нрав, покладистый характер, (кроме этого конечно были ещё и симпатичное личико, елейный голосок и стройные ножки). Это "первое время" длилось до тех пор, пока Вика не пригласила меня к себе домой.

- Зайдём ко мне, познакомишься с мамой, она у меня просто супер! - настаивала Вика, и я не смог ей отказать.

Оказавшись у двери Викиной квартиры, я вдруг обнаружил, что всё же немного волнуюсь. Зато моя милая вся сияла от радости.

После второго звонка, дверь распахнулась. В дверном проёме обрисовался стройный женский силуэт. Вперив взор в женщину, я невольно затаил дыхание: сомнений быть не могло, все черты были знакомы до боли - пред мною предстала Вика в самом разгаре своей красоты. Если бы я не знал, что у Вики нет сестёр, я бы не за что не поверил, что это её мать. А меж тем, учитывая двадцатилетний возраст своей подруги, я понимал, что женщина уже далеко не молода. Но дать ей на вид больше тридцати лет я просто не мог.

- Ну входи же! - Потянула меня за рукав Вика. Женщина прикрыла за мною дверь и едва заметно улыбнулась.
- Познакомься мама, это и есть Вадим!
- Очень приятно Вадим, я много слышала о Вас от свой дочери, - женщина протянула мне свою тёплую, маленькую ладошку, - меня зовут Натальей Ст... Просто Натальей. Пожалуйста, проходите Вадим.

Немного позже мы сидели втроём в небольшой уютной кухоньке, потягивая из маленьких чашечек горячий чай. Разговор завязался простой, непринуждённый. Мама Вики оказалась очень хорошим собеседником. Я слушал её глубокий голос с едва заметной хрипотцой, то и дело переводя взгляды с матери на дочь. Сравнивая меж собой этих женщин, я с изрядной долей разочарования понимал, что Вика проигрывает почти по всем параметрам Наташе. Единственным аргументом, который мог засчитаться в пользу дочери, была лишь молодость.

Незаметно вечер подошёл к концу. Взглянув на часы, я с удивлением обнаружил, что время почти подошло к десяти.
- До свидания, Вадим, - улыбнулась мне на последок Наталья, - заходите почаще!
- Конечно, - кивнул я, - иначе и быть не может.

Следующие три месяца превратились для меня в некое подобие пытки. Визиты двум женщинам я наносил часто, может даже чересчур часто. Но, вопреки надеждам Вики, приходил я совсем не к ней. Всё чаще и чаще мой взгляд задерживался на её рыжеволосой матери. Наташа манила меня, притягивала своим бешеным магнетизмом. Первое время мать как и дочь, ничего не замечала, вполне естественно относя мои визиты в адрес дочурки, но затем сомнение всё же поселилось в её глазах. Лишь Вика всё так же была слепа, бесшабашно хохоча над отпущенными шутками.

Неделя проходила за неделей. Я всё больше и больше чувствовал, что неуловимое вначале чувство к Наташе растёт. Но она оставалась для меня всё той же Натальей, к которой я в силу обстоятельства по имени Вика должен был обращаться на Вы. К тому же изучив характер Наташи, я с уверенностью мог сказать, что она ни за что не пойдёт на связь со мной, даже если я порву с Викой. Дочь, по её признанию, была и будет в её жизни на первом месте.

Тридцать первое декабря выдалось хмурым, пасмурным. Тяжёлые снежные хлопья, валившие из низких, свинцовых туч, оседали меховыми шапками на крышах зданий. Предновогоднее настроение, царившее на улицах, достигло своего пика... тут и там можно было услышать смех, громкие крики молодёжи, весело "мылящей" друг дружке весёлые лица.

Наталья попросила меня заехать за ней в тот день. Приехав немного раньше уговоренного срока, я встал под окнами небольшого издательства в котором она работала. Мимо тёк бесконечный людской поток, движущийся без видимой цели и порядка. Снежинки постепенно залепляли лобовое стекло, но овладевшая мною сонливость не давали мне включить дворники.
- Ну что, поехали?

Звук захлопнувшейся двери, вывел меня из мира снов. Проморгавшись я увидел рядом с собой Наташу. Она была чудо как хороша. Мороз наложил яркие румяна на её гладкие щёки, искорки в весёлых глазах так и плясали.
- Замечательно выглядите Наташа, - улыбнулся я.
- Сегодня выпили немного шампанского, в честь праздника! - оповестила меня она. - Мне сейчас так хорошо! Ну Вадим, что с тобой? Скучаешь по Вике?

Я едва не отмахнулся от этого вопроса, но, вовремя опомнившись, поспешно закивал. На душе снова заскреблись кошки.

Получилось так, что Вика пожелала провести этот праздник со своим отцом. Всё бы ничего, да только отец - бывший муж Натальи жил в Литве. Вика уговаривала меня съездить с ней, и даже хотела отказаться от поездки, потому что уехать я не мог, но я её отговорил.
- Ну куда вас подвезти? Адреса вашей подруги вообще-то я не знаю, Наташа, - обратился я к женщине.
- Сначала заедем домой, - решила женщина, - я должна переодеться, ну и взять там кое-что, а потом к подруге... Ты точно никуда не опоздаешь из-за меня?
- Не опоздаю, - отмахнулся я.

Подъехав к ставшему уже родным подъезду, я заглушил мотор. Наташа моего нежелания подниматься наверх понимать не хотела. Мои заявления о том, что я останусь в машине, канули втуне.
- Вадим, ты должен мне помочь, надо кое-что забрать, - настаивала Наташа, - ты же не откажешь в помощи слабой женщине.
Я бы и хотел отказать, да не смог.

Квартира встретила нас безмолвием и темнотой. Наташа тщательно готовилась к походу: переоделась, заново нанесла макияж, сделала интересную причёску. Её приготовления нешуточно затянулись, но спешить мне было некуда, и недовольства я не выказывал. Наконец собрав небольшой пакет, Наташа заявила о своей готовности.

Едва мы вошли в обшарпанный лифт, как дверь одной из квартир отворилась и оттуда вывалился некий сомнительный субъект. Не долго думая субъект, выписывая странные геометрические фигуры, устремился к открытой двери лифта. Этаж был как-никак шестой, и иметь такого попутчика не хотелось даже на краткий срок, и я, немного оттолкнув человека, нажал на кнопку, где надлежало быть циферке "1".

Лифт тронулся. Тронулся для того, чтобы проехать три этажа и... Раздался натужный скрежет, свет неожиданно потух. Несколько секунд мы с Наташей ошарашено молчали.
- Неужто сломался? - с дрожью в голосе прошептала женщина.
- Не знаю, - в том же тоне ответил я.

Нашарив кнопки, я нажал по очереди на каждую. Безрезультатно.
- Скорее всего, отключили свет, - предположил я.

Попытки разжать дверь лифта ничего не дали, лишь образовалась щель шириной в палец и больше ничего. Видимо что-то заклинило в механизме. Через какое-то время в подъезде зазвучали возмущённые голоса.

- Видимо действительно отключили свет, - пожал я плечами, - попробуем позвать на помощь.

Мои крики особых результатов не дали, а меж тем становилось всё холоднее. Судя по всему, вопли впечатления ни на кого не произвели. Постепенно голоса в подъезде стихли.
- Соседи, мать их, - выругалась Наташа.
- Да уж, лучше не придумаешь, - усмехнулся я.
- Как холодно, - тихо сказала она, - у меня там коньяк в пакете, может, погреемся?
Порывшись в пакете, я извлёк оттуда непочатую бутылку коньяка.
- Рюмок, конечно нет, - ответила Наташа на мой незаданный вопрос.
- Ну, тогда с новым годом, - хохотнул я и сделал несколько глотков.

Горло обожгло огнём. Тёплая волна покатилась вниз, всасываясь в кровь. Шумно выдохнув, я передал бутылку Наташе. Вобрав воздух, словно перед прыжком в воду, Наташа сделала несколько глотков и закашлялась.
- Какой горький! - немного придя в себя, воскликнула она.
- Да уж, не шампанское, - согласился я.

Пропустив ещё несколько глотков, я ощутил как по телу медленно разливается живящее тепло. Отыскав ощупью в темноте руку Наташи, я вложил в неё прохладную бутылку. Немного помедлив, она всё же взяла коньяк. Снова глубокий вдох и несколько горловых бульканий - несколько больших глотков.
- Фу-у-ух, - выдавила Наташа после паузы, а затем нерешительно добавила, - по-моему стало немного теплее...
- Судя по вашим рукам, - хмыкнул я, - действительно немного.

Видимо к этому времени алкоголь уже в достаточной степени успел подружиться с рассудком. Осторожно взяв холодные руки Наташи в свои, я медленно прильнул к ней. Ещё не поражённая алкоголем часть мозга в ужасе завизжала, предрекая нечто плачевное, но вопреки её прогнозам ничего страшного не произошло. Наташа лишь едва слышно всхлипнула и немного подалась мне на встречу. Затуманенное спиртным сознание и нахлынувшие чувства, заставили сделать нечто большее. Медленно и осторожно мои руки сомкнулись за спиной Наташи. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я ощутил лёгкое, словно дуновение майского ветерка, ответное движение.

Боясь нарушить сладкое объятие, я позволял себе дышать, не делая глубоких вдохов. Через толщу разделявшей наши тела одежды, я чувствовал лёгкое, но невероятно частое сердцебиение Наташи. В тот момент для счастья надо было лишь чтобы свет так и оставался отключенным.

Не знаю, сколько мы так простояли, может пять минут, а может и час. Для меня на какой то момент исчезло всё вокруг, в том числе и время. Из забытья сладкого объятия, меня вырвали тяжёлые шаги. Гулко топая, шаги преодолевали пролёт за пролётом, медленно двигаясь к той злосчастной площадке, на которой застрял лифт.

Стоило шагам раздаться рядом, как Наташа легко отстранилась.
- Надо позвать, - сказала она немного извиняющимся тоном, - должны же мы отсюда выбраться.
- Да конечно, - поспешно подтвердил я.

Наши крики: истошные Наташины и осторожные мои, всё же были услышаны. Шаги стихли. Некто замер, видимо решая опромеж самого себя - его ли это дело? И что он, этот Некто, будет с этого дела иметь лично. Немного поколебавшись, неизвестный субъект всё же принял решение - шаги двинулись к лифту.

- Чего там орёте? - грубо вопросил Некто, прижав губы к небольшой щели меж дверей лифта и моментально наполнив маленькую кабинку лифта невыносимым запахом перегара.
Без задержек и промедлений, я довольно внятно объяснил субъекту по имени Кеша, суть нашей с Наташей проблемы. Кеша лишь неопределённо хмыкнул в ответ.
- Застряли значит, - наконец сообразил он, - Ну давай дверь попробуем вдвоём отжать, можа выдет чаво.

За Кешу я конечно ответить не мог, но вот сам, напрягался изо всех сил. Процесс отжимания изрядно затянулся, но дверь лишь издевательски скрипели и ни в какую не поддавалась. Постепенно, мне даже удалось согреться, а учащённо дышавший Кеша, превратил кабинку лифта в сущую газовую камеру.
- Ни хрена не выйдет, - наконец постановил Кеша, - без инструмента не обойтись. У меня его конечно нет, но вот у Иваныча, наверняка найдёться. Можа даже он подсобить сподобиться, за разумную плату конечно...

Торговались мы с Кешой недолго. За три бутылки водки, он обязался отыскать некоего Иваныча, "специалиста по этому делу". Естественно по какому именно, господин Иннокентий, не уточнил.

Ожидание продлилось довольно долго. За время отсутствия нашего спасителя, мы с Наташей успели опустошить до самого дна бутылку коньяка. Тепло медленно превращалось в жар, а перед глазами поплыли странные, тягучие круги. Наташа снова манила, своей близостью, доступностью, я снова хотел обнять её стройное тело, прижать к себе. Но в тот момент, даже алкоголь не давал мне сделать этого. Я знал, поступи я так, некая тонкая нить, протянувшаяся меж нами, будет оборвана. И я сдержался.

Снизу, спотыкаясь впотьмах и оглашая подъезд отборным матом, к нам двигалась помощь. Я тихо и осторожно вздохнул, услышав из мат рядом с дверью. Сказать чего в этом вздохе было больше, облегчения, или сожаления, я не мог.

Опытный Иваныч, оказавшийся не кем иным, как слесарем, справился с задачей быстро и оперативно. Сноровисто вогнав лом в междверный зазор, он с помощью товарищей разомкнул створки на достаточное расстояние. Отдуваясь перегаром и шумно выражая чувства выразительным, виртуозным матом, компания помогла нам пролезть сквозь щель. Мы наконец-то оказались на свободе.

К этому моменту, ни я, ни Наташа, уже помнить не помнили, кто, где и как собирался встречать праздник. Да и вряд ли этот вопрос волновал нас в тот моент. Первой и единственной мыслью, было оказаться в тёплой квартире и как следует отогреть промёрзшие до мозга кости.

Купюра протянутая во тьме, легла в жесткую, шершавую ладонь. Чиркнула спичка, освятив не совсем чистый подъезд и три красноносых лица, изучающе склонившихся над дрожащим огоньком. Обнаружив, что достоинство денежного знака, позволяет купить три бутылки, да ещё и с закуской, "мастера" быстро ретировались. Проводив работяг взглядом, я уже было двинулся следом за ними, вниз по лестнице, когда ощутил прикосновение Наташи. Взязв меня за руку, она решительно не дала мне уйти.
- Если уж ты попал из-за меня, - веским, не терпящим возражений тоном, заявила она, - я просто не могу поступить по-другому. Отогреешься, да пойдёшь, ты ведь не боишься?

Если бы не последняя фраза, возможно я нашёл бы причину, смог отказать, что бы не дай бог, не продлить уже начавшееся сумасшествие. Но фраза, брошенная с едва уловимым оттенком вызова, заставила меня переменить своё решение. Как я, мог чего то боятся? Ничего не ответив, я двинулся вслед за Наташей.

Уютный полумрак квартиры, значительно отличался от кромешной, холодной тьмы царящей в подъезде. Но всё же было темно. Натыкаясь на стены, двери и мебель, мы с трудом достигли кухни, где нашёлся довольно солидный огарок свечи. Под его неровным, колеблющимся светом, Наташа быстро зажгла конфорку под чайником.

Не смотря на случившуюся с нами неприятность, как ни странно, настроение ни у меня, ни у моей "cестры по несчастью" не ухудшилось. Мамочка моей невесты во всю заливалась смехом, радуясь, что не пришлось новый год встретить в лифте, да ещё и в компании с тем самым забулдыгой. Я тоже смеялся. Весело и непринуждённо, и во все глаза, смотрел на преобразившуюся и несомненно похорошевшею Наташу. Выпитое спиртное пускало по жилам огонь, заставляя избавиться от ненужных мыслей и просто наслаждаться прелестью мгновения, что я собственно и делал.

О том, что чайник закипел, мы вспомнили лишь когда конфорка злобно зашипела, напоминая о элементарных законах физики. Вода пролилась на плиту. Женщина быстро шагнула к плите, сняла пышущий жаром чайник, двинулась было к стол... и зацепившись за мою опрометчиво вытянутую ногу. Струя кипятка "согрела" меня до такой температуры, что я подскочил чуть ли не до потолка. Лишь то, что рядом стояла Наташа, спасло меня от позорного крика боли. Отшатнувшись, женщина грохнула чайник на плиту и бросилась ко мне.
- Извини я... случайно. Запнулась и... - неловко оправдывалась она, держа меня за руку.

Но сил отвечать, или просто остановить её неуклюжие извинения, у меня попросту не было. Я знал, что звук который из меня выйдет, наверняка окажется стоном, а посему стиснув зубы молчал. Всё, на что меня хватало, это держать оттянутым одежду в том месте, на которое попал кипяток и скрипеть зубами.
- Больно да? - участливо спросила Наташа.
- Да ладно, ничего страшного, - с трудом выдавил я, - от этого не умирают.
- Извини меня, дуру неуклюжею, - не спеша соглашаться, заговорила моя мучительница, - сперва в лифте из-за меня застрял. Потом это вот...
- Да ничего страшного Наташа, - попытался успокоить её я, - вы ни в чём не виноваты. Просто день какой-то не такой.
- Да день, - вдруг засмеялась она, - вообще то новый год сегодня.
- Точно, - вымученно улыбнувшись согласился я, - а я то думаю, что же это.
- Такого у меня ещё не было. Ну что теперь сидеть. Пойдём, буду тебя лечить. Есть у меня масло оливковое, ожоги вмиг снимает.

Я было заартачился, но больше для виду. В конце концов, боль была действительно просто жуткой. Усадив меня в своей комнате, женщина вышла, что бы тут же появиться с небольшим пузырьком в одной руке и свечой в другой.
- Ну что сидишь, раздевайся, - опускаясь рядом со мной, деловым тоном, произнесла она, - не буду же я тебя смазывать сквозь одежду.

Раздеться оказалось хоть и не лёгкой, но вполне выполнимой задачей. Охая и ахая сквозь стиснутые зубы, я всё же смог стянуть через голову свитер и кое-как избавиться от прилипшей рубашки. Обнажив торс и часть груди, я наконец смог рассмотреть ошпаренную часть. Картина была не из приятных. Кипяток превратил плечо и часть груди в сплошное красное пятно. Наташа прерывисто вздохнула.
- Ничего себе, - вымолвила она, - и всё я.

Первое движение руки было осторожным, словно боясь, что я могу ударить её током, Наташа прикоснулась ко мне лишь кончиками пальцев, на которых поблёскивало масло.
- Не больно? - обеспокоено спросила она.
- Нет, что вы, - в то ей ответил я, и она заулыбалась.

Всё ещё боясь сделать мне больно, Наташа принялась осторожно втирать масло в мою кожу. Делала она это медленно и невероятно нежно. Не смотря на покалывание в области ожога, я вдруг почувствовал умиротворение. А женщина тем временем продолжала процедуру, что-тихо мурлыкая себе под нос. В неровном свете свечи, она казалась просто обворожительной. И ещё, я заметил, как всё чаще вздымается её грудь, и как всё ярче сияют глаза.
- Извини конечно, может мне не стоит этого говорить... - Наташа вдруг запнулась, но похоже, что алкоголь действовал не только на меня одного, - но у тебя красивые руки и плечи.
Наташа пьяненько всхлипнула и улыбнулась. Я просто не знал, что сказать в ответ, а потому, просто промолчал.
- У моего мужа, - снова заговорила она, - ну то есть, бывшего мужа... У него были руки не такими. Худыми и слабыми, - женщины улыбнулась уголками губ, - мне всегда не хватало в нём силы, мужского характера. Может поэтому мы и расстались...

С немалой долей удивления, я ощутил как нежные пальчики двинулись дальше ожога, изучая моё тело. Словно впавшая в транс, женщина казалось сама не видела того, что делали её руки. Но затем, она словно очнулась. Даже в полутьме было заметно, как вспыхнули яркой краской её щёки.
- Извини, - тихо пролепетала она, попытавшись отвернуться, - просто задумалась и...

Но закончить ей свою мысль я не дал. Мягко, но требовательно я повернул Наташу к себе и медленно подавшись на встречу, прильнул к её немного раскрытым губам. Женщина вдруг напряглась всем телом, и я понял, что сейчас внутри неё идёт жестокая борьба. Борьба материнского инстинкта, который говорит о том, что перед ней её будущий зять, и всепобеждающему инстинкту женщины, которая хочет отдаться симпатичному мужчине. Возможно, при других обстоятельствах, победила бы её материнская сторона и мне бы пришлось одеться и уйти. Но в тот момент, у одинокой, цветущей женщины, просто не нашлось сил отказаться от симпатичного ей мужчины. Мысли о пристойности были отброшены. Напряжение вдруг спало и тело стало мягким и податливым. Женщина неожиданно подалась мне на встречу, ответив на мой страстный поцелуй, не мене страстным объятием.

Просунув руку в вырез платья, я ощути ладонью мягкую нежность стройных ног, прикрытую лишь тонким, почти не ощутимым чулком. Ноги Наташи разошлись в стороны, пропуская мою руку дальше - к мягким, кружевным трусикам. Моя рука нежно легла на горячее лоно, поглаживая его сквозь материю. Наташа подалась мне на встречу, опалив обжигающим дыханием мою шею. Немного отодвинувшись назад, я позволил ей добраться до ширинки брюк. Женщина расстегнула штаны, и благоговейно сжала в руках мой стоящий член.

Желание росло с бешеной силой. Толкнув Наташу на кровать, я буквально содрал с неё платье, на удивление быстро справился с лифчиком и откинул в сторону снятые брюки. Наташа подалась мне на встречу, увлекая за собой, прося, приказывая, настаивая, умаляя. Боль от ожога, теперь отступила далеко на задний план. Стоило мне коснуться её сногсшибательной груди, прижаться к невероятно соблазнительному телу, как я вообще забыл о том, что совсем недавно, меня обдало струёй кипятка. Кипяток теперь бурлил во мне самом. Через несколько минут обоюдных ласк, Наташа оказалась сверху. Одним движением освободивших от трусиков, женщина приподнялась и взяла в руки мой член. Прижав его к своему горячему лоно, Наташа медленно начала опускаться, сгибая ноги в коленях. Её лоно, оказалось невероятно маленьким, и я сразу ощутил, как по телу разливается приятное тепло. Тихий стон, полный сладостной муки, вырвался из её маленького ротика. Вращая бёдрами, Наташа опустилась до самого конца.
- М-м-м... - сладко вздохнула она. Бёдра женщины задвигались, делая первые движения.

В позе "наездницы", она была просто превосходна. Минута шла за минутой, а о том, что бы поменять позу я и не помышлял. Лёжа на спине, я лишь тихо постанывал, чувствуя как медленно, но верно тело наливается всё большим и большим теплом. Мои руки ласкали её грудь, заставляя женщину изгибаться всем телом. Темп, который задала Наташа, возрастал всё больше и больше. Бешено двигая бёдрами, женщина подалась вперёд. Закусив мой палец, Наташа вскрикивала всё сильнее. Я чувствовал, что вот-вот должен кончить. Подавшись вперёд, я немного согнул ноги в коленях, схватил её за ягодицы и с силой заработал руками, увеличив амплитуду до максимума. Женщина дико закричала, выгнулась всем телом, после чего её острые ногти, вонзились в мою спину. От невероятной боли, у меня потемнело в глазах, но я не остановился. Даже не сбился с такта ни на миг. Чувствуя, как её тело бьется в горячих волнах оргазма, я продолжал драть её, словно год женщины не видел. Волны уже пошли по моему истерзанному телу. Сжав свою пассию двумя руками, изо всех сил, я бурно кончил:
- Опять пострадал, - усмехнулась Наташа, водя пальчиками по моей спине.
- Главное дожить до утра, - хмыкнул я в ответ, - а там ничего, глядишь и ещё немного пожить удастся.
- И не мечтай, - снова прижимаясь ко мне, проворковала Наташа, - до утра тебе не дотянуть.

Так кончилась всё самое светлое и замечательное, что было в этой истории и, что по сей день порою завладевает мной. Мы были счастливы с Наташей недолго. Всего лишь каких-то три жалких дня. Лишь три дня её женская природа держала верх над природой материнской. По окончании вышеуказанного срока Наташу словно подменили. Она плакала, обвиняла меня во всех мыслимых и немыслимых грехах и напоследок сказала, что ей и её дочери моё общество на пользу не пойдёт. Крыть мне было нечем. После всего, что было, я действительно не мог остаться ни с одной, ни с другой. С того дня, я ни разу не видел ни дочери, ни матери. Лишь где-то глубоко во мне, лежит теперь это светлое, всегда живое и трепетное воспоминание.